Стихи

[`DJackson` 14]

Он долгих двадцать восемь лет,

И двадцать восемь зим к тому ж,

Хранил в себе один секрет

И был в семье примерный муж.

Всё было, вроде, как всегда:

Жена готовила обед…

Но приключилась вдруг беда:

Он взял и вспомнил про секрет.

Под шум и кислый запах щей,

Ворчанье Суженой с утра,

Он вспомнил всё до мелочей,

Как будто было то вчера.

Она сидела у окна,

И мягкий чудный лунный свет

Окрасил в бледные тона

Её прекрасный силуэт.

Струились пряди по плечам,

Скользили змейками на грудь.

И он подумал сгоряча:

Женюсь на ней когда – нибудь!

Он вспомнил всё до мелочей:

Изгибы линий, мягкость губ,

И жар её простых речей,

И за окном огромный дуб.

Сплетенье рук, слиянье тел,

Каскад каштановых волос,

И то, как он её хотел

До исступления, до слёз.

Признаний трепетных поток,

(Как он на ушко их шептал!)

Смешной над ухом завиток,

Что от дыханья трепетал.

Она смотрела на него

Глазами влажными, как ночь.

Слова пьянили, как вино:

-Люблю тебя. Роди мне дочь.

С утра он потерял покой:

То суетился, то скучал.

Потом, закрыв лицо рукой,

Сидел на стуле и молчал.

Жена ворчала, как всегда.

Ругала убежавший суп.

И он отметил, что года

Ей, постаревшей, не к лицу.

Как не идёт ей белый цвет

И пряди крашеных волос…

И целых двадцать восемь лет

Всё как - то было не всерьёз.

Вдруг он вскочил, схватил пальто,

Забыл про шапку и носки.

Все двадцать восемь лет – не то.

Все двадцать восемь зим – тоски.

Нашёл тот дом. У дома – дуб.

Взбежал по лестнице стрелой.

Унять бы дрожь с холодных губ,

И трусость гадкую – долой.

…Наверное она сейчас

Пьет чай и кутается в шаль.

И из её прекрасных глаз

Струится тихая печаль.

А, может, принялась вязать?

А может кружево плести?

Так много надо ей сказать,

А главное сказать – прости.

Открыла дверь. В глазах – вопрос.

Ей было снова двадцать лет.

Каскад каштановых волос…

Знакомый сердцу силуэт.

Над ухом – лёгкий завиток-

Как много лет назад – точь в точь…

- Вы не ошиблись?

- Нет, не мог. Вы Аня?

- Вера. Её дочь.

- А Аня?

- Мамы больше нет. Кто Вы?

Он повернулся вспять:

-Я шёл к ней двадцать восемь лет.

- Она ждала Вас…двадцать пять.

Как закружилась голова!

Как сердце ухнуло в груди!

И вспомнил он её слова

С мольбою: «Ты не уходи!»

Он сгорбился. Поплёлся прочь…

…Сплетенье рук…Слиянье тел…

…Люблю тебя... Роди мне дочь…

А он ведь вправду дочь хотел.

Как странно. Ани больше нет.

Заплакал. Бросил в тишину:

- Я буду много – много лет

Любить тебя. Тебя одну.

©Юлия Вихарева

[Chi 8 947]

Красиво

[Гость Mango]

Как много тех, с кем можно лечь в постель,

Как мало тех, с кем хочется проснуться...

И утром, расставаясь улыбнуться,

И помахать рукой, и оглянуться,

И целый день, волнуясь, ждать вестей.

Как много тех, с кем можно просто жить,

Пить утром кофе, говорить и спорить...

С кем можно ездить отдыхать на море,

И, как положено - и в радости, и в горе

Быть рядом... Но при этом не любить...

Как мало тех, с кем хочется мечтать!

Смотреть, как облака роятся в небе,

Писать слова любви на первом снеге,

И думать лишь об этом человеке...

И счастья большего не знать и не желать.

Как мало тех, с кем можно помолчать,

Кто понимает с полуслова, с полу взгляда,

Кому не жалко год за годом отдавать,

И за кого ты сможешь, как награду,

Любую боль, любую казнь принять...

Вот так и вьётся эта канитель

-Легко встречаются, без боли расстаются...

Все потому, что много тех, с кем можно лечь в постель.

Все потому, что мало тех, с кем хочется проснуться. (с)

[Ололоев 179]

В деревенской избе-пятистенки

Только свечи горят у икон

На полу,прижавшись у стенки

Еле сдерживает Мать слабый стон.

Уже нет больше сил и надежды

И не катится больше слеза

Пропадают последние силы

И молитв пропадают слова

И забившись беззвучно в рыданьях

Тихо шепчет прощенья слова

Что сгубила сына родного,

Не взяла это зло на себя...

На войну не ушёл,он остался

И здоровый парень,вполне

Он над Матью рукой надругался

Ища правду в зелёном вине

Все пропил до последней копейки

Мать свою нещадно он бил

Словно зверь загнанный в клетке

Зло своё на неё изводил

Словно бесом он одержимый

Денег требовал и не щадил

Опускал он руки над Мамой

Когда бить уже не было сил...

Словно тень на свету шатаясь

От родного сына бегла

У икон подолгу оставаясь

Бормотала прощенья слова

В деревенской избе-пятистенки

Тихо слёзы текут из икон

На полу прислонившись у стенки

Мать отправится в сладостный сон..

[Гость Gradation]

Меня не переспорить – до ужаса упряма! Ревнивая - до криков. Свобода! – мой девиз!

Порой я увлечённо…из нервов - оригами. Не стоит обижаться! Всего лишь мой каприз!

Могу стрелою - в сердце… без всякого обмана...Я влюбчива? Не знаю. Как ветер перемен…

Ко мне легко привыкнуть… как действие дурмана…Мне нравится быть сложной – решение проблем. Я – молния и вспышка! Богиня-дьяволица! Улыбка (без сомнений!) – мой козырь в рукаве. Покорна, как рабыня! Коварна, как царица! Когда меня доводят – я – дым от сигарет! Я плачу лишь ночами (пока никто не видит)…Порой невыносима…как злостная метель! Я просто ненавижу готовить свежих мидий! Люблю, когда вступает в владения Апрель! Прощаю за ошибки раскаявшихся, близких…Бываю очень нежной… ласкаюсь…и с утра Вживаюсь в роль довольной мурлыкающей киски. Наркотик – строки, рифмы. По-своему хитра. Ранимая (наверно)… и сильная (цунами)…Живая! Против правил! На всё найду ответ! Такая! - каждый миг - эмоции – на грани! Себе не изменяю! Любите или нет! (с)

[Гость Gradation]

Борис Барский

Я плохой, я плохой, я плохой,

Я ужасно, ужасно плохой,

Я недавно, к примеру, по роже

Безвозмездно заехал Серёже,

Дал Серёже по сладенькой роже,

Потому что он очень хороший,

И добавил с изящной ухмылкой

Левой пяткой ему по затылку,

Замочил от эмоций избытка,

И Серёжа отбросил копытка.

И тогда я ногтями Андрюше

Впился в красные, жирные уши,

Чтобы понял он кто я такой:

Я плохой, я плохой, я плохой.

А еще я веслом в эпатаже

Звонко шлёпнул по попе Наташе,

Ей добавить бы не помешало,

Но она от меня убежала,

Ускакала вприпрыжку, блохой,

Потому что я очень плохой.

А вот если б я был хороший,

Мне бы рожу набил Серёжа,

Надавал бы от чувств избытка,

Кто тогда бы отбросил копытка?

Или вот, что еще похуже, —

Оторвал бы мне уши Андрюша,

Кулаком в левый глаз загасил

И безжалостно б нос откусил.

Или если бы был я краше

Все меня б называли Машей,

Но тогда бы я был голубой,

Тоже где-то плохой, но другой.

Я согласен быть даже тупым,

Чёрт возьми — только не голубым.

Аж мороз побежал по коже —

Быть хорошим не хочется тоже.

Я плохой, я плохой, я плохой,

Я ужасно, ужасно плохой.

Если завтра увижу Серёжу,

Обязательно дам ему в рожу,

И Алёшу настукаю тоже,

Потому как приятель Серёжи.

И получит по уху Андрюха,

И Натаха — свою оплеуху,

А Илюху я стукну ногой,

Потому как он весь голубой.

Ну, а я — я ужасно циничный,

Неприличный и шизофреничный,

Депрессивный я и экстремальный,

Агрессивный и маниакальный.

Я такое могу отмочить,

И вообще — меня надо лечить.

[Вечный Sтранник 907]

— Свет мой, зеркальце, скажи…

— Лучше и не спрашивай!

На работе быть пора

А ты не накрашена…

И не выспалась, поди…

Больше всех на свете…

Меньше по ночам сиди

В этом интернете!

Ты в меня хоть посмотри...

Иш, как поскакала!

— Нет, спасибо!

Я и так лишнего узнала ))))))

[Гордон Фримен 10 863]

Есть у меня один друг, Гриша, в Украине живет, давненько общаемся. Раньше писал отличную прозу, не так давно начал дружить с рифмой. На мой взгляд, прям хорошо:

Я построил свой рай без тебя.

Безупречный, комфортный, логичный.

Я возвел без любви, не любя.

Капитальный, надёжный, кирпичный.

Личный рай, без хлопот и тревог.

Рай-тюрьму, келью-рай, рай-могилу.

Без тебя я другого не смог.

Хорошо, на такой хоть хватило.

Он не плох, он уютен вполне.

В нём нет боли, надежд и ошибок.

Только в рамке, на прочной стене.

Образ твой, хоть отчётлив, но зыбок.

Всё немногое, что я забрал.

В рай: желанный, манящий, заветный.

Рай-тупик, рай разбитых зеркал.

Этот образ, любимый и светлый.

Но есть одна проблема. Когда кто-то из моих знакомых пишет стихи, и когда у них получается, и если есть хоть капля наивности в их творениях - я просто не могу сдержаться, стихотворные бесы меня просто выворачивают наизнанку. И - да, я конечно пародирую:

....

Я построил сарай для тебя.

По углам там рассыпал солому

Мастерил впопыхах, не любя -

Потому что была ты без дома.

Он не плох и уютен вполне -

В нем клопов нет, мышей и букашек.

Только кнут на гвозде на стене

Пробирает тебя до мурашек.

И я тихо ведром громыхну,

На ушко прошепчу твое имя,

Табуретку к тебе подтяну,

Крепко-крепко сожму твое вымя.

26.01.13, из сборника "Деревенские перверзии"

[Низкочастотник 58]

Апофеоз

Степенная грыжа, святое дупло,

Кирпичная стужа, матрос и кудло,

Лепёшка, совок, онанист, лебеда,

Овсяные крошки, мортира, беда,

Разотканный смех, ненавистное бремя,

Алмазное вымя, бумажное стремя,

Линенйны наббат, кимано, унисекс,

Афган, шоколад, Дед Кузьмич, энурез,

Блатная пластинка, со шрамом нога,

Джим Хендриск, путана, белеберда,

Ужаснейший сон, лисапед, униформа,

Семейная стружка, партийная норма,

Безолаберный смех, плешавый мальчишка,

Сердобольный засранец и плюшевый мишка,

Каптёрка, бутылка, разминка, лишай,

Семёрка, охота, сереневый шар,

Перчёный кампот, недоразвитый волос,

Убийственный клоун, песок, ясен колос,

Посмертная рань, натуги, улыбки,

Весёлый Ильич, желудок, убытки...

Низкочастотник... 2008

[Гордон Фримен 10 863]

Офигенски же!

[Гордон Фримен 10 863]

А на какие аккорды? (почему-то кажется, что именно песня)

[Низкочастотник 58]

А на какие аккорды? (почему-то кажется, что именно песня)

Да нет, просто стих =)

[Гость Mango]

Убивали любовь. Убивали в четыре руки.

Били с разных сторон, соревнуясь в сноровке и силе.

Им шептала любовь:"Ах, какие же вы дураки."

А они ей, в ответ, за ударом удар наносили.

Убивали любовь. И, однажды, любовь умерла.

Ей бы их обмануть. Притвориться убитой. И только.

Но, любовь — есть любовь. Притворяться она не смогла.

Да и им, поначалу, не жаль ее было нисколько.

Схоронили любовь. На поминках, его кулаки

До боли сжимались,а глаза ее слезы затмили.

Но, тайком, друг от друга, все те же четыре руки,

Поливают цветы у погибшей любви на могиле. ©

[Низкочастотник 58]

....

Я построил сарай для тебя.

По углам там рассыпал солому

Мастерил впопыхах, не любя -

Потому что была ты без дома.

Он не плох и уютен вполне -

В нем клопов нет, мышей и букашек.

Только кнут на гвозде на стене

Пробирает тебя до мурашек.

И я тихо ведром громыхну,

На ушко прошепчу твое имя,

Табуретку к тебе подтяну,

Крепко-крепко сожму твое вымя.

26.01.13, из сборника "Деревенские перверзии"

Ещё чувственее, чем оригинал, я гарантирую это

[Вечный Sтранник 907]

Как-то вечером мудрый Рассудок

И наивная дева-Душа

Под луною сгустившихся суток

Разговор свой вели не спеша.

- Ты, Душа, безрассудно беспечна,

Полыхаешь, лишь ветер подул,

И страдаешь, поэтому вечно. -

Недовольно Рассудок вздохнул.

- Ты не бойся, в огне не сгораю,

Я свечусь, согревая теплом,

От огня злость и ненависть тают,

Наполняется сердце добром.

- Ты доверчива слишком, открыта,

Каждый может в тебя заглянуть.

Тут нахмурил он брови сердито:

- Не боишься в грязи утонуть?

Рассмеялась: - Ты разве не знаешь? -

Я купаюсь в любви чистоте,

Родниковой водой умываюсь,

Где источник? - В счастливой мечте.

- Рвешь себя ты на части, болея,

Замираешь, дрожа, чуть дыша.

- По-другому дышать не умею. -

Отвечала Рассудку Душа.

- Ты обиды напрасно прощаешь,

Нет бы, взять за себя отомстить!

- Легче жить, когда их отпускаешь,

Груз такой не под силу носить.

- Ты б на твердую землю спустилась,

Возвела возле дома забор,

Ты бы спряталась и затаилась.-

Продолжался ночной разговор.

Удивленно вспорхнули ресницы.

И никак было ей не понять,

Как же сильная вольная птица

Может клетке свободу отдать.

-Ты растратишь себя понапрасну,

И погибнешь в пучине страстей.

- Нежность силу дает ежечасно,

Я живу в каждом вздохе людей.

И Рассудок ушёл по тропинке,

Мудрость жизни, неся не спеша,

А над городом в розовой дымке

Невесомо парила Душа !

[Бештау 4 878]

Я срублю себе дом с трубой

У созвездий всех на виду,

Погрущу вечерок-другой

И зверёныша заведу.

Буду чистить ему ворсу,

Пересчитывать волоски...

Я от смерти его спасу,

Он от смертной меня тоски.

А когда нас найдут с огнём,

Волоча за плечами тьму,

Мы лишь морды к земле пригнём

И рванём, поперёк всему

Мимо ржавых крестов и звёзд

Прямиком за Полярный Круг...

До чего же он будет прост,

Мой неистово нежный друг!

Даже в самой больной ночи,

Где ни зги и мороз до ста,

Он не взвоет мне: "Замолчи!"

И чужим не подаст хвоста.

Так и будем друг друга греть,

Перешёптываться сквозь снег:

Я - и сам уже зверь на треть,

Он - без четверти человек.

[LuckyZzz 5 751]

Сегодня вечер встречи

Второе февраля

Девки в сопли понажрутся

Чтоб не помнить ни..я

А ребята их подхватят

Несмотря на тридцать лет

По сортирам их потащат

Чтоб склонить их к "ля минет"

Кто кого там лапал в классе

Кто нажрался в выпускной

Все чудесные моменты

Вспомним седня в мы в пивной.

п.с. Жена, это я для рифмы про "ля минет", ты не думай! Да-да. Пошел одеваться.

[jastreb 2 305]

Пузо, ты поэт. Я прям слезу уронил. Так живо и образно...

А я вот из Рика Светова въедреню парочку стишков. Наверху пацаны напостили такое, что напомнило о нём.

ФA – BRICK

Поцелуй меня, кирпич

Если можно - в губы.

Освети мой тёмный дом,

Чтоб запели трубы.

Поцелуй меня в висок

Очень осторожно,

Чтоб тревога хоть на миг

Показалась ложной.

Полюби меня, кирпич –

Хватит мне скитаться –

Чтобы мы с тобой могли

Каждый день встречаться.

Полюби меня всерьёз,

Чтоб назло девчонкам

И ударила гроза

Водкой по печёнкам.

Полети за мной, кирпич,

Чтоб я мог помчаться

По лесам, полям, лугам

И в пути смеяться.

Полети за мною вслед,

Как ручная птица,

Чтобы я уже не смог

Вдруг остановиться.

Припустись за мной стрелой,

На лету вздыхая,

И как радуга в лесу

Блёстками сверкая.

Догони меня, а то

Я как волк завою,

И из печки по тебе

Свой огонь открою.

БЕДНАЯ САША

Плакала Саша как свет вырубали

Очень боялась она темноты.

Саше казалось, что в подполе жили

Жутких размеров слепые коты.

Когда электричество было бессильно

Чинно они выплывали наверх

Матом шипя и чеширскими лыбами

Кровь леденя в организме навек.

Саше мерещились жёлтые зубы,

Мерзкие чёрные хари котов

И с потолка постоянно свисали

Кучи вонючих блохастых хвостов.

Когда же однажды ей в душу забрался

Не вытерев лапы один наглый кот

И стал там скрестись, наша бедная Саша

Так голосила, что ёбаный в рот!

[Гость Mango]

Если вы родители -
Ласкатели, хвалители.
Если вы родители -
Прощатели, любители.
Если разрешатели,
Кyпители, дарители.
Тогда вы не родители,
А просто восхитители!

А если вы родители -
Ворчатели, сердители.
А если вы родители -
Рyгатели, стыдители.
Гyлять не отпyскатели,
Собакозапретители...
То знаете, родители,
Вы просто крокодители! ©

 

[ZeRo 1 143]

Манга   

[Вечный Sтранник 907]

 

Борис Прахов

Апельсин

Она была одета не «с иголки»,
Когда её увидел из авто,
Но чисто и опрятно. Ветер колкий
Приподнимал подол её пальто.
Я, с грустью глаз её не замечая,
Опешил так, что вымолвил едва:
«Прошу! Поедем, угощу Вас чаем!»…
Кольцо на левой – видимо, вдова.
И, аромат духов её читая,
Приятных, но совсем не дорогих,
Я понял – не совсем она простая,
И что-то в ней не так, как у других…
Она присела на краю дивана.
На юбку лёг не броский маникюр…
Стройна, красива, сущая Диана!
Вот, ей ещё бы платье «ОТ-КУТЮР»!
Журнальный столик: крабы, сыр, маслины
И белое французское вино,
В хрустальной вазе груши, апельсины.
И две свечи, и лунный свет в окно…
Заговорить пытался осторожно,
Но на вопросы под глоток вина
Она мне отвечала односложно,
Какой-то мыслью заворожена…
Обрывки фраз про нужные лекарства,
Про трудный хлеб и мизерность зарплат,
И что впервые… Не было лукавства
В её словах про «жизнь-не шоколад»…
«Преподаю… в начальных классах… русский…», –
Не поднимая глаз, сняла пиджак
И расстегнула пуговку на блузке,
Как будто на Голгофу сделав шаг…
В моей тарелке покраснели крабы,
(Хотя по жизни знал я много тел)
Черты увидел Женщины – не Бабы,
Которую, наверное, хотел…
Я положил ладони ей на плечи
И пробубнил, помимо слов, «прости!»,
Что я забыл об очень важной встрече,
Что тороплюсь и мне пора идти.
Она к стене шагнула чуть поближе,
Откуда на неё смотрел Мане,
Когда-то мною купленный в Париже.
Я деньги доставал из портмоне
И видел, как на шее билась жила,
На тонкой блузке видел дрожь осин,
Как в сумочку с очками положила,
Стесняясь, пару груш и апельсин.
Была она – совсем ещё девчонка…
На миг на мне остановила взор
И, за собою дверь закрыв тихонько,
Она шагнула в ночи коридор…
А днём, забыв с диктантами тетрадки,
Бегом, в больницу, где трёхлетний сын.
Чтоб положить на тумбу у кроватки
Лекарства, пару груш… и апельсин…
***************************************
С тех пор я не встречал её ни разу.
Хотя случилось это так давно,
Я жду её, поставив фруктов вазу
И белое французское вино.
Её ищу я в переулках узких
В том сне, что для меня невыносим:
Расстегнутая пуговка на блузке
И пара груш, и рыжий апельсин…

 

[Гордон Фримен 10 863]

Свежайший свежачок от моего друга

.........................................

а у меня есть дома револьвер,
и в нем уже заряжены патроны
и курт кобейн давно подал пример,
когда устал от жизни лохотронов

как шесть грехов,шесть выстрелов в упор:
гордыня,алчность,зависть-что больнее?
кто здесь судья? и кто же прокурор?
кто будет жить? кто тухнуть в мавзолее?

гнев,похоть,жадность-жму курок,
здесь невозможно промахнуться: все попали,
кто учится? а кто преподает урок?
шесть педагогов отлиты из стали...

лишь только шесть вмещает пистолет,
но как же без седьмого? где контрольный?
унынию в моей обойме места нет,
тут и без выстрела всю жизнь чертовски больно

 

Лунный рыцарь, 18.02.2013.

[Низкочастотник 58]

Вот не моё Zavgar'а: 

\

Жиреем.

Жиреем мы товарищи, жиреем,
Потеем, от безделья мы потеем,

За спинами пиздим, и не краснеем,
Звереем, понемногу мы звереем,

Скудеем, от богатства мы скудеем,
Тупеем, от всезнания тупеем,

Робеем, от бесстрашия робеем,
Колеем, от тепла в душе колеем,

Черствеем, мы от пассии черствеем,
Лелеем, черный плод внутри лелеем,

Свежеем, простоквашно мы свежеем,
Светлеем, от угрюмости светлеем,

Жалеем, всех безжалостных жалеем,
Немеем, элоквенно мы немеем,

Милеем, апатично мы милеем,
Седеем, в 23 уже седеем,

Дерзеем от внимания дерзеем,
Шустреем, на колясках мы шустреем,

Мы тлеем, как мешок с листвою тлеем,
Алеем, словно клитор мы алеем,

Болеем, мы от здравия болеем,
Жиреем, утонченно мы жиреем.

Zavgar (2008)

[crafter 188]

Приурочу к дню защитника отечества. Если дорог тебе твой дом,Где ты русским выкормлен был,Под бревенчатым потолком,Где ты, в люльке качаясь, плыл;Если дороги в доме томТебе стены, печь и углы,Дедом, прадедом и отцомВ нем исхоженные полы;Если мил тебе бедный садС майским цветом, с жужжаньем пчелИ под липой сто лет назадВ землю вкопанный дедом стол;Если ты не хочешь, чтоб полВ твоем доме фашист топтал,Чтоб он сел за дедовский столИ деревья в саду сломал...Если мать тебе дорога —Тебя выкормившая грудь,Где давно уже нет молока,Только можно щекой прильнуть;Если вынести нету сил,Чтоб фашист, к ней постоем став,По щекам морщинистым бил,Косы на руку намотав;Чтобы те же руки ее,Что несли тебя в колыбель,Мыли гаду его бельеИ стелили ему постель...Если ты отца не забыл,Что качал тебя на руках,Что хорошим солдатом былИ пропал в карпатских снегах,Что погиб за Волгу, за Дон,За отчизны твоей судьбу;Если ты не хочешь, чтоб онПеревертывался в гробу,Чтоб солдатский портрет в крестахВзял фашист и на пол сорвалИ у матери на глазахНа лицо ему наступал...Если ты не хочешь отдатьТу, с которой вдвоем ходил,Ту, что долго поцеловатьТы не смел,— так ее любил,—Чтоб фашисты ее живьемВзяли силой, зажав в углу,И распяли ее втроем,Обнаженную, на полу;Чтоб досталось трем этим псамВ стонах, в ненависти, в кровиВсе, что свято берег ты самВсею силой мужской любви...Если ты фашисту с ружьемНе желаешь навек отдатьДом, где жил ты, жену и мать,Все, что родиной мы зовем,—Знай: никто ее не спасет,Если ты ее не спасешь;Знай: никто его не убьет,Если ты его не убьешь.И пока его не убил,Ты молчи о своей любви,Край, где рос ты, и дом, где жил,Своей родиной не зови.Пусть фашиста убил твой брат,Пусть фашиста убил сосед,—Это брат и сосед твой мстят,А тебе оправданья нет.За чужой спиной не сидят,Из чужой винтовки не мстят.Раз фашиста убил твой брат,—Это он, а не ты солдат.Так убей фашиста, чтоб он,А не ты на земле лежал,Не в твоем дому чтобы стон,А в его по мертвым стоял.Так хотел он, его вина,—Пусть горит его дом, а не твой,И пускай не твоя жена,А его пусть будет вдовой.Пусть исплачется не твоя,А его родившая мать,Не твоя, а его семьяПонапрасну пусть будет ждать.Так убей же хоть одного!Так убей же его скорей!Сколько раз увидишь его,Столько раз его и убей!1942

Константин Симонов.

[Dwatch 520]

С вечера поссорились супруги,
Говорили много резких слов.
Сгоряча не поняли друг друга,
Напрочь позабыли про любовь.
Утром мужу на работу рано,
А на сердце — горечи печать.
За ночь глупость ссоры осознал он,
Подошел жену поцеловать.
Не спала, но все же притворилась,
Отвернула в сторону лицо.
В глубине обида затаилась,
Как удав, свернувшийся кольцом.
Дверь закрыл — ни слова на прощанье,
Со двора на окна посмотрел…
Если б они знали, если б знали,
Что ушел из дома насовсем.
А жена привычными делами,
Как всегда, своими занялась:
Детское бельишко постирала
Борщ сварила, в доме прибралась.
Чистый пол, помытая посуда,
И с работы скоро муж придет.
— Я с ним разговаривать не буду,
Пусть прощенья просит, пусть поймет.
Гордость в сердце вздыбилась высоко:
— Первою к нему не подойду!
По ролям разыгрывалась ссора
В воспаленном дьяволом мозгу.
Шесть пробило, семь и пол — восьмого…
Неподвижна дверь, молчит порог.
И в тревоге что — то сердце ноет,
Где же задержаться так он мог?
Вдруг какой — то крик и суматоха,
Чей — то голос, плачущий навзрыд,
И соседский мальчуган Алеха Крикнул запыхавшись:
" В шахте взрыв!»
Взрыв. Совсем коротенькое слово,
Сердце будто в клочья порвало.
Нет, она к такому не готова!
Может, жив он, может, повезло.
И в слезах по улице бежала,
Вспоминая с болью прошлый день,
Как в обиде злилась и кричала,
Застилала разум злобы тень.
Заведенной куклой повторяла:
— Мой родной, о только бы не ты.
Я б к твоим ногам сейчас упала,
Прошептав короткое " прости».
Им бы знать вчера, что будет завтра,
По-другому все могло бы быть.
Смерть, как вор, приходит, так внезапно,
Не оставив шанса долюбить.
Прогремит неумолимо грозно Приговор.
Его не изменить.
Исправлять ошибки слишком поздно,
С этой болью ей придется жить.
Люди, будьте к ближним своим мягче,
Относитесь с нежностью, добром

И не обижайте, а иначе

Можно горько каяться потом…